О чем эта сказка? 
Яйца заложены в консервную банку, и все уже готово к старту, но вновь подвернувшаяся под руку книжка о птицеводстве указывает на множество забытых нюансов. Необходимо сделать вентиляцию, что бы зародыши не задохнулись. Так же нужно увлажнять воздух, что бы они не засохли. Наконец, после модернизации, усовершенствованный инкубатор приводится в действие.
На другой день, вернувшись из школы, мы принесли на кухню корзину и уложили яйца в инкубатор. Места оказалось достаточно, даже еще немного осталось.
Мы накрыли инкубатор крышкой, вставили в отверстие градусник и уже хотели зажечь лампу, но тут Мишка сказал:
– Надо подумать, все ли мы правильно сделали. Может быть, сначала надо нагреть инкубатор, а потом класть в него яйца?
– Вот этого я уж не знаю, – говорю я. – Надо почитать. Наверно, в книге написано.
Мишка взял книгу и стал читать. Читал, читал, потом говорит:
– Ты знаешь: мы чуть не задушили их!
– Кого?
– Яйца. Они, оказывается, живые.
– Что ты! Яйца живые? – удивился я.
– Правда, правда! Вот почитай: «Яйца – это живые существа. Только жизнь незаметна в них. Она как будто дремлет внутри яйца. Но, если яйцо начать нагревать, жизнь пробуждается, и внутри яйца станет развиваться зародыш, который постепенно превращается в маленького птенца. Как и все живые существа, яйца дышат…» Понял? Мы с тобой дышим, и яйца дышат.
– Сказки! – говорю я. – Мы с тобой дышим ртом, а яйца чем дышат? Где у них рот?
– Мы с тобой дышим не ртом, а легкими, – говорит Мишка. – Воздух попадает к нам в легкие через рот, а яйца дышат прямо через скорлупу. Воздух проходит сквозь скорлупу, и они дышат.
– Ну и пусть себе дышат, – говорю я. – Разве мы не даем им дышать?
– Да как же они могут дышать в коробке? Ведь при дыхании выделяется углекислый газ. Если ты залезешь в коробку и тебя в ней закрыть, то от твоего дыхания в коробке накопится много углекислого газа, и ты задохнешься.
– Зачем же я полезу в коробку? Очень мне нужно задыхаться! – говорю я.
– Конечно, ты не полезешь… А яйца-то мы куда кладем? В коробку. Вот они и задохнутся в коробке.
– Что же нам делать?
– Надо устроить вентиляцию, – говорит Мишка. – В настоящих инкубаторах всегда делают вентиляцию.
Мы осторожно вынули из коробки все яйца и сложили их в корзину. Потом Мишка принес сверло и провертел в инкубаторе несколько маленьких дырочек, чтобы углекислый газ мог выходить наружу.
Когда все было сделано, мы уложили яйца обратно в коробку и снова накрыли крышкой.
– Постой, – говорит Мишка. – Мы ведь так и не узнали, что нужно сделать сначала: нагреть инкубатор или положить яйца.
Он снова принялся читать книжку. Потом говорит:
– Опять у нас чепуха получается. Тут написано, что в инкубаторе должен быть влажный воздух, потому что если воздух будет сухой, то из яиц сквозь скорлупу будет испаряться много жидкости и зародыши могут погибнуть. В инкубатор всегда помещают сосуды с водой. Вода испаряется из сосудов, и воздух становится влажным.
Мы снова вынули из инкубатора яйца и решили поставить в него два стакана с водой. Но стаканы оказались слишком высокими, и крышка не закрывалась. Мы стали искать какую-нибудь другую посуду, но ничего подходящего не было. Тут Мишка вспомнил, что у его младшей сестренки Майки есть игрушечная деревянная посуда, и говорит:
– Может быть, взять у Майки чашки от этой посуды?
– Верно! – говорю я. – Тащи!
Мишка разыскал Майкину посуду и взял четыре деревянные чашки. Они оказались подходящими. Мы налили в них воды и поставили в инкубатор – в каждый угол по чашке – и стали укладывать яйца. Но теперь чашки заняли место, и все яйца не помещались. Укладывалось только двенадцать яиц, а три яйца никак не помещались.
– Ну ладно, – говорит Мишка. – Хватит с нас двенадцати цыплят. Куда нам больше? На них корма сколько понадобится.
Тут пришла Майка, увидела в инкубаторе свои чашки и подняла крик.
– Послушай, – говорю я, – мы ведь не навсегда берем. Через двадцать один день отдадим обратно, а за это, если хочешь, подарим тебе три яйца.
– Зачем мне яйца? Они пустые!
– Нет, не пустые. Они с желтком и с белком – все как следует.
– Если б они с цыплятами были!
– Ну, мы подарим тебе одного цыпленка, когда выведутся.
– А не обманете?
– Нет, не обманем.
Майка согласилась, и мы ее выпроводили.
– Теперь иди себе, – говорим, – нам надо заниматься делом. Мы тут и без тебя не разберем, с чего начинать: то ли положить в инкубатор яйца, а потом нагревать, то ли сначала нагреть, а потом положить.
Мишка снова засел за книжку и вычитал, что можно делать и так и так.
– Тогда включай электричество, и приступим к делу, – говорю я.
– Даже как-то приступать страшно, – говорит Мишка. – Включай лучше ты: я несчастливый.
– Почему же это ты такой несчастливый?
– Мне не везет в жизни. Я за какое дело ни возьмусь, обязательно неудача будет.
– У меня ведь тоже всегда неудачи – говорю я. Мы стали припоминать разные случаи из нашей жизни, и оказалось, что мы оба страшные неудачники.
– Нельзя нам начинать такое дело, – говорит Мишка, – все равно ничего не выйдет.
– Может быть, позвать Майку? – предложил я. Мишка позвал Майку:
– Слушай, Майка, ты счастливая?
– Счастливая.
– У тебя какие-нибудь неудачи были в жизни?
– Не было.
– Вот это хорошо! Видишь в ящике лампочку, которая стоит на книжках?
– Вижу.
– Ну-ка, подойди и поверни выключатель.
Майка подошла к инкубатору и зажгла лампу.
– А теперь что? – спрашивает.
– А теперь уходи и не мешай нам.
Майка обиделась и ушла. Мы поскорее накрыли инкубатор крышкой и стали следить за градусником. Сначала ртуть в градуснике стояла на восемнадцати градусах, потом медленно стала двигаться вверх, добралась до двадцати градусов, полезла немножко быстрей, добралась до двадцати пяти градусов, потом – до тридцати, потом стала двигаться медленнее. За полчаса она поднялась до тридцати шести градусов и застыла на месте. Я подложил под лампу еще одну книжку, и ртуть снова начала подниматься. Она долезла до тридцати девяти градусов, но не остановилась на месте, а полезла еще выше.
– Стоп! – говорит Мишка. – Смотри: сорок градусов! Ты слишком толстую книжку подложил.
Я поскорее вынул эту книжку и подложил другую, потоньше.
Ртуть в градуснике постояла на месте и начала опускаться. Опустилась до тридцати девяти градусов и поехала ещё ниже.
– А эта книжка слишком тонкая, – говорит Мишка. – Сейчас я тетрадку принесу.
Он быстро принес тетрадь и сунул ее под лампу. Ртуть стала опять подниматься, дошла до тридцати девяти градусов и остановилась.
Мы не отрываясь смотрели на градусник. Ртуть спокойно стояла на месте.
– Ну вот, – прошептал Мишка, – теперь такая температура должна держаться двадцать один день. Удержим?
– Удержим, – говорю я.
– Смотри, если не удержим, то всё пропало.
– Почему не удержим? Удержим!
Мы сидели возле инкубатора до конца дня. Даже уроки стали делать на кухне. Градусник всё время исправно показывал тридцать девять градусов.
– Хорошо идет дело! – радовался Мишка. – Если всё будет благополучно, то через двадцать один день у нас будут цыплята. Целых двенадцать штук. Веселая будет семейка!
